назад
ПЛЮК
ПРОЛОГ
Выпал снег. закрыв остатки лета.
я потерял последние стихи
и мысли прежние я растерял по ветру любовь
осеннюю разрезал на куски.
Друзей прогнал, их оскорбив напрасно,
врагам по роже надавал в сердцах
душа бела, как первый снег - прекрасно...
итак. все снова –
делай первый шаг.
XXX
Случайных нет друзей, как нет случайных встреч,
я чаще начал греть случайных встречных,
поить их чаем и сахар перестал беречь,
что жмотиться - он, как и мы, не вечен.
И что копаться в собственной душе,
со страхом думать о приходе смерти.
Что остается от свечи сгоревшей в темноте?
Что от людей, когда уносит их последний ветер?
ЕВГЕНИЮ ИОРДАНСКОМУ
Белы избушки туалетов,
прошел налево товарняк,
Приют непризнанных поэтов
под зорким оком КГБ.
На огороде стол и печка,
и суп, и хлеб, и соль, и смех
и русско-песенная речь там звучит на зло казенным дядям.
поэзия - ручей хрустальный
бьет сквозь бетон марксистских дотов. фундаментов соц. реализма,
застенков власти идиотов.
Поэзия - родник подземный - питается земною силой.
ее нельзя ни взять под стражу,
ни растоптать, ни осушить,
она прорвется сквозь запреты,
наступит солнечное лето
и на асфальте подряхлевшем
пробьются первые цветы.
Какой маразм - гнобить поэтов?
Наступит, да - наступит лето
и я нагряну в огород,
спрошу: "Как жизнь?",
мне скажут: вот -
знакомься - за прошедший год
прошла у нас толпа талантов –
певцов, поэтов, музыкантов,
один, бесспорно, - новый гений
( не преминет воткнуть Евгений),
и я, зарывшись в СамИздатах,
блуждая в именах и датах, Засяду тихо в уголке,
листая тонкие страницы стихов - печатных, рукописных,
гавеных, редких, гениальных, шизоидных, плохих, нормальных, крутых и круто-социальных, литературные труды
и кучу - просто ерунды.
И пусть стихи неоднородны,
неоднозначны, неравны -
в них ЖИЗНЬ кипят,
в них - смех народный.
И радость, и любовь и стыд!
Я просижу всю ночь за чтеньем.
проспорю о судьбе страны,
об иллюзорности весны,
и, чаю перепив изрядно,
я выйду в полуосвещенный двор,
взгляну на месяц, как топор,
нависший над советским бытом,
на лужу в запахом карбида,
на завалившийся забор,
на огороды с тополями,
на рельсы о серыми столбами,
на небо с блеклою звездой,
ну и, конечно, предо мной,
ну то есть - прямо предо мной-
Бели как снег мои избушки -
как света луч в трущобах тьмы,
как ангел в замке сатаны,
как солнце на лесной опушке.
Средь мрака, серости и грязи,
под зорким оком КГБ,
под каблуком большого дяди,
они белы и все - по хер!
И через год и через лето
я вновь поеду как чудак
в приют непризнанных поэтов,
где есть избушки туалетов
я катит к черту товарняк !
НОЧЬ HА ИССЫК-КУЛЕ
Вода как женщина обхватывает ноги,
песчаный берег остается позади,
Куда ты смотришь? На нее гляди!
Какое тело сотворили боги!!!
Вода крадет за сантиметром сантиметр,
как грех, ласкает бедра этот мрак,
из звезд навис серебряный колпак,
ни звука, ни души, не дунет ветер ...
Все выше мрак. Вода. обняв, наглеет, крадется вверх и поднимает грех,
нам Богом данный для утех –
в воде как жало жаром пламенеет!
Забыв про век, моральный кодекс и друзей,
во мраке плавали две голые души.
и стоны страстные соленый мрак глушил,
а страсть оглохшая вставала все сильней
И - взорвалась, как пена изо рта,
как крик над темною греховною водой,
нарушивший ночной покой,
и ослабела, опала, оплыла...
Вода лениво из объятий тело отпускала.
Мрак, окропленный семенем, покорно отступал. костер на берегу влюбленных согревал
и желтая луна взошла устало.
НОСТАЛЬГИЯ
Как дым рассеялись бумаги
и скрыли, словно дым, друзей.
Я пьян от жизни вольной браги,
Довольно! Сам себя презрел.
Листы исписаны стихами
пустыми, как на белый снег
ложится гарь большими лопухами...
Друзья мои, куда ж вы разлетелись?
Куда же я от вас той ночью улетел?
Стояли горы, спирт стоял и песни пелись.
и каждый счастлив был - кто как хотел.
Горел костер, песок лизали волны,
народ не спал - купался, пел и пил,
кто женщину ласкал рукой греховной,
Кто обнимал гитару, кто курил.
Нас всех объединяли горы -
мы знали цену жизни и любви.
мы знали смерть в лицо и презирали город,
мы флибустьеры были по крови
и... разбежались, разлетелись, разбрелись,
оставив углям догорать в кострище
и вот слова легли на белый лист –
о нашем авантюрном пепелище.
Сгорело, как тепло тянь-шаньских дров, бумаги унесло в окно, дела - в трубу...
Да разве можно теплотою слов
вернуть тепло костра на берегу?
х х х
Над Ростовом -ростовская ночь,
под Ростовом - ростовская грязь,
в каждом слове есть мысль,
в каждой мысли - ложь
у каждой лжи есть власть.
И над каждым из нас
есть Высший суд
право вернуться
и сгинуть прочь.
и любого из нас
предадут, продадут
в такую же точно
ночь.
ПИТЕРСКОЕ ...
В окне - кусок старинного квартала в районе достоевских крыш и улиц, и бродских настроений.
Ночь.
Гляжу в квадрат - на тротуар Садовой, на башню с красным флагом в черном небе наложен мрачный крест оконной рамы.
Ночь.
a на полу -в фонарном отраженье –
моя спина, распятая на раме,
и я смотрю с распятья на трамваи - Какая ночь!
ПРОГУЛКА
Питер тонет в ожиданье,
Невский тонет в иностранцах.
в "Колизее" - фильм про море.
Кто-то ждет в кафе свиданья.
Куча хиппи в дранных джинсах
у Казанского собора спорят, спорят...
По Фонтанке дует катер,
дует ветер в хвост и в гриву,
на меня никто не смотрит, и не надо
Я гуляю, а характер
мой не гордый Как красива
лепка каждого карниза и фасада!
Я гуляю, я шагаю,
Невский тонет в иностранцах
и в простых советских людях.
Поздно, люди! Но гуляют
толпы - кто после сеанса
фильма грустного про море.
Крутят старую пластинку
где то в окнах.
Это ж надо! – Есть же люди,
что живут себе на Невском?!
Прям на Невском! В старых кухнях
ужин кушают на блюде
и глядят себе в окошко
на прохожих томно-томно...
Гады! Чтоб им подавиться
сытным ужином в тарелке!
Впрочем, что это я, право, -
Было бы с чего мне злиться -
сам недавно подкрепился. Стрелки
уж показывают полночь.
Ну и нравы -
Полночь! ! ! а кругом - гулянье
В ресторанах крутят танцы
и не спит ни стар, ни молод.
Питер тонет в ожиданье,
Невский тонет в иностранцах,
я тону в толпе влюбленных
в этот город.
Х X X
С каждым написанным словом
теряется смысл.
Мысль
теряется в буквах и точках.
С каждой строчкой
растет шелуха, тает истина,
Истины нет. Нет рожденья и смерти.
Есть угрюмый отрывок.
Отрезок пустого листа.
Обрез,
наведенный дрожащей рукой в никуда.
рука без опоры в тупом неуклюжем паденье –
ладонью в стекло пустоты...
Воробья подстрелили из пушки –
он теперь без хвоста.
На обрывке пустого листа - срамота.
Жизнь - мрак,
и похоже, она будет долгой.
Жаль, Кому это нужно –
жить долго во тьме и печали?
Я хочу умереть.
х х х
День за днем, вокзал за вокзалом,
каждый город встречает устало,
каждый забор - железобетонный,
звук - заунывный, пейзаж -монотонный,
каждый поезд везет понуро
просто носителя просто культуры ,
просто носильщика-чернорабочего
цеха Пегаса, Музы и прочего,
чего-то непрочного я нереального,
чего-то неясного, нематериального.
Пернатый бродяга о пушком под рубашкой
все мечется между звездою и бражкой,
меж сладкой мечтою и горькою водкой,
беседою и государственной сводкой.
Он едет упрямо - вокзал за вокзалом,
Он сильно устал, бесконечно устал он.
день за днем, за городом город,
лица за лицами, холод и холод
и голод и грязь неприкаянных улиц,
и пьяная мразь, и привычная грубость,
привычная глупость, обычные драки,
на свалке привычно завыли собаки,
в квартирах привычно захлопнулись двери,
привычно гражданки кассирам не верят,
привычно соседка стучит на соседа -
привычная злоба, от ляльки до деда,
все в сером и все - в состоянии драки...
а он - как свеча в сыром полумраке.
XXX
Я грущу по снегопаду,
я вращаюсь в жизни дохлой,
Отлетают души к Богу.
понемногу
улетают мысли к небу
от земли первопечальной,
так нечаянно забытой,
запустелой и убогой.
Рельсы тянутся тоскливо,
снег ложится им на ребра,
бодро тает и стекает
ледяной слезой на шпалы.
Поезд едет, поезд тянет
за собой свои вагоны.
каждый тянет за собою
свои мысли и проблемы,
свои планы и идеи,
свои замыслы и бзыки.
Снег кружится и летает,
снег ложится, снег не тает,
снег белит поля, поляны,
полирует косогоры,
припорашивает сосны,
прихорашивает села,
перелески, полустанки,
полузвуки из пространства
умирают в полушаге
от внимающего уха...
тихо, глухо.
Снегопад - творец молчанья, безначального печалья,
без печального усталья,
очищает мою душу...
Я грущу по снегопаду,,
я вращаюсь в жизни дохлой
и стоит уж на пороге
Осень.
МАЛЕНЬКАЯ ФИШКА
По тротуару шла тугая кобура
с мозгами, как у тракторной рессоры,
по цвету близкая к созревшим помидорам,
сияла рожа как небритый бра.
Звучала грозная и громкая мура
и отражалась в окнах институтов,
валили к театру толпы проститутов
и все кричали кобуре - "УРА!"
Лишь ты - портфель взлохмаченных идей -
проходишь мимо кобуры не глядя,
а ветер чувств твои целует пряди
и за углом дежурит вечный иудей.
ххх
Как долго я не писал стихов!
Как долго. Боже мой!!
Как долго!!!
Э Т Ю Д
На полу -мужские вещи,
на столе - ее предметы,
за окном видны приметы
молодящегося лета
(закричал ребенок где-то),
в сердце - клещи,
рот - в помаде,
ноги - сзади
(на простынке).
Он - конечно, в туалете.
Впереди - конец неделя.
позади - начало счастья,
за стеклом - холодный август.
вод стеклом - Боярский, радость
на его лице сияет,
как картинка "с добрым утром!"
- с добрым утром?
- с добрым утром.
(он пришел из туалета).
Прокричал ребенок где-то.
впереди - конец недели,
позади - начало счастья...
XXX
Мой стих рождается из темноты.
и я дрожу в полночном нерве,
пытаясь разглядеть его черты,
но ничего не вижу, лишь фантазий черви
грызут со смаком воспаленный мозг.
И я из тьмы леплю черты богини,
иль в полотно впечатываю силу линий,
и страсти колосс поднимаю в полный рост!
И вот я наконец его создал -
свое последнее бессмертное творенье!
Но режет свет. Я вижу голый зал.
Розменэ от меня сбежала к Гименэю.
И предо мной - лишь лист банальных слов,
банальных фраз,
простых, как килограмм картошки,
в прожекторах мой луч поэзии погас,
махнув печально маленькой ладошкой.
А я стою на свалке бытовизмов
с забытой правдой у потерянной любви.
ищу проклятый смысл скотской жизни -
все не найду никак.
А вы нашли?
XXX
Боже, вскрой мне вены!
Выпей мою кровь.
На шнурке повешена
пьяная любовь.
Я не вижу света,
я не вижу тьмы,
только горечь лета,
только гарь зимы.
Боже, вскрой мой череп.
Высоси мой мозг.
мои мысли-черви
высохли без слез.
Я не вижу смысла,
я не знаю слов.
на шнурке повисла
пьяная любовь.
Боже, дай мне силы
от себя уйти,
Вырви мои жилы,
вырви клок души!
В сердце моем бедном
вздернута любовь.
Боже, вскрой мне вены!
Выпей мою кровь!
XXX
Поперек лица - шов перебитой судьбы,
поперек судьбы - ров из девичьих слез,
кровоточащие десна сердца твоего -
перерезанные связки за оградой зубов.
Поторчали, погуляли - нагуляли себе ночь,
побалдели, пошумели,. накликали беду,
похотливая пуля в объятиях мозгов,
сторож гасит свет и уходит прочь.
Пожинали, что посеяли слепые отцы,
пожирали, утоляя поздний токсикоз,
поперек лица - шов перебитой судьбы,
поперек судьбы - ров из девичих слез.
Х X X
Четверо сказали твердо:
- Он был воин.
но после паузы заметил пятый:
-как он не любил военных.
шестой, пощипывая нервно подбородок,
промолвил еле слышно:
- а ведь он был очень сумрачным
и мрачные писал стихи и песни,
и лик его всегда был осенен
печатью скорби и какого то проклятья...
опять я
перестал следить
за нитью разговора
и вышел на балкон.
а из окон,
что рядом, лились вопли -
там гроб его стоял
в цветах, как в неглиже –
и хочешь отвернуться
и не можешь не смотреть
Я в комнату вернулся,
говорил седьмой:
- он был хохмач и вечно весел,
по крайней мере я
всегда видал его таким -
он потупился - кто-то
из родных зашел и что-то
взял из шкафа, вышел,
но седьмой не продолжал.
Все говорили понемногу, но искренне
и все жестоко ошибались,
я в этом был уверен, как и в том,
что сам я ничего не знаю
о том, каким он был
и почему решил уже не быть
ни воином, ни ненавистником военных,
ни мрачным, ни смешным –
ни каким не быть...
А вот она наверно знает больше нас
и больше нас, конечно, потеряла,
но что ей толку с наших глупых фраз?
Она сидит и тихо плачет
- и все, что ей осталось от него –
молчание и пустота...
ххх
Ночь. Дождь. Мокрый асфальт.
Капли дождя. Ведра любви.
В небе разорвано сердце -
льется любовь.
Ночь. Дождь. Мокрый фонарь.
Пенится чаща божьей любви,
пенятся лужи, в канавы
льется любовь.
Ночь. Дождь. Где-то тепло.
Ангел уснул, укрывшись крылом.
мокнут усталые перья,
льется любовь.
Ночь. Дождь. Тень на лице.
Глупо учить. Поздно спасать.
в грязные души бессмысленно
льется любовь.
Ночь. Дождь. Свет из окна.
Дети забыли начало начал,
Но из огромного сердца
льется Любовь.
XXX
Кто-то живет мигом,
кто-то живет часом,
кто-то живет множеством,
кто-то - одним разом.
Вот он, к примеру, пьет водочку,
а ты - крючкотворишь стихи.
Но водка его притухшая,
а стихи твои весьма плохи.
Ты - не Байрон, он - не Есенин,
я - тем паче не Соломон.
Ну какого, скажи мне, хрена,
ты суешь мне под нос самогон?
Да пей ты сам свое пойло!
я сиди себе важным фатом!
А я пойду по ночному городу -
баб снимать и ругаться матом!!!
XXX
Он сказал этим все,
я услышал всего половину,
он ушел в темноту,
оставляя следы на воде,
я смотрел и пытался понять.
Это было похоже на правду.
